Русь уходящая

Среди талантливых поэтов России XX века были те, кто охотно принял Октябрьскую революцию и ее идеалы, и были те, кто покинул страну, не сумев смириться с крушением прежнего, горячо любимого мира. Были и такие, у кого она вызывала противоречивые чувства – в частности, Сергей Александрович Есенин.

Поэт изначально принял революцию и одобрил ее идеи, однако чем дальше, тем отчетливее стал понимать, что в новом мире его стихам о красоте родной природы нет места. Как бы то ни было, а его стихи были посвящены старой, патриархальной Руси – с ее избами, деревнями, березами и колокольным звоном, которому тоже не было места в новой стране. А лозунги и агитки он все-таки писать не мог. Не мог петь «о пробках в Моссельпроме», как это делал Маяковский. Он завидовал молодежи, легко поверившей в новые идеалы, но понимал, что сам не может так же легко «задрав штаны, бежать за комсомолом». И в исповедальном стихотворении «Русь уходящая» он наконец с горечью признается: «Я человек не новый! Что скрывать? Остался в прошлом я одной ногою…». И Русь он любит именно ту, уходящую – с избами, березами и колокольным звоном. Ту, которой больше уже не будет.

С противоположной стороны это тоже не могло не вызвать реакции. Советская власть не могла открыто осуждать Есенина, но все же постаралась по возможности предать его забвению. Его не запрещали, но и «активно не советовали» читать. А это, в свою очередь, не могло не вызывать у поэта все больше чувства горечи и запоздалого сожаления. Нельзя говорить однозначно, но возможно, это также явилось одной из причин ранней гибели поэта.

Как бы то ни было, настоящие стихи всегда вынесут испытание временем, и творчество Есенина заняло свое место в русской литературе. Даже Максим Горький, будучи далеко не во всем согласен с Есениным, не мог не признать: «Сергея Есенина не спрячешь, не вычеркнешь из нашей
действительности, он выражал стон и вопль многих сотен тысяч, он яркий и драматический символ России».